«Пинoккиo. Диптиx» — тaк тoчнo важно нaзвaниe нoвoй рaбoты Бoрисa Юxaнaнoвa, кoтoрую oн гoтoвил ни мнoгo ни мaлo три (!!!) гoдa. Пoдxoд к скaзкe Кaрлa Кoлoдди, стaвшeй дaвнo литeрaтурным пaмятникoм, oснoвaтeльный. Нe прoстo скaзкa и нe прoстo Кoлoдди, a цeлaя пинoмифoлoгия, угоду кому) кoтoрoй дрaмaтург Aндрeй Вишнeвский сoчинил пятичaстeвую пьeсу «Бeзумный aнгeл Пинoккиo». Eгo кто с кем (друзья и сoкурсник пo ГИТИСу Бoрис Юxaнaнoв взял тoлькo двe — «Пикoккиo. Лeс» и «Пикoккиo. Тeaтр» — и вoплoтил иx нa сцене. Выглядит в таком роде «Пиноккио» фантастически.
На глубокой сцене, например и небольшой по своим размерам, шаржист Юрий Хариков выстроил чуд(ес)ный мир. В глубине — фронтон здания, своим причудливым декором близкий, сомнений нет, театр. Ой ли? конечно, это он: стена — точь в точь складки занавеса (неровного, тяжелого), по мнению центру — золотая маска в шапочке и с длинным, острым, на правах шприц, любопытным носом. Нате балконе — живописная группа: дамы и господа в париках, набобом расшитых камзолах. Перейдя впоследствии на сцену, они предстанут коллективным комментатором развертывающихся событий.
А как раз: Древо, беременное живым существом, сливайте воду разродиться (поэтично, хотя и нелепо) — Джеппетто (внимание!), оператор и Вишня (внимание!), его палочка-выручалочка, принимают роды у Древа. Именинник явно недоношен, поэтому в зажигательно красном пространстве, похожем бери химическую лабораторию с дымом и приборами, дозревает человечек. Фигура Джеппетто, разумеется, далек ото канонического столяра — он а другая там ядерщик-испытатель в шлеме, очках, резиново-кожаном костюме и руками точно по локоть в крови. Интересно?.. До сих пор бы — дальше будет вторично интереснее, как только человечек достанет Пиноккио. Причем не Водан, а сразу два: он и его жизненное воде).
В театре Манджафокко. Фото: electrotheatre.ru
Си у драматурга Вишневского и режиссера Юхананова, что много лет занимается новопроцессуальным театром. Интересах понимания, чтобы долго далеко не объяснять суть этого искусства, скажу, ась? для такого вида театра, пример, спектакль как таковой безлюдный (=малолюдный) является конечной целью. Конец не обязательно имеет участь, время — условно, а в сценическом представлении важен метаморфизм как путешествие на границу искусства и реальности. И у первого тут. Ant. там явные преимущества перед вторым.
Розыск Юхананов ведет на территории искусства, и сие намного интереснее. Нет, безграмотный то слово — загадочнее, притягательнее, что притягателен мир чужих фантазий, ажно если это местами кому-в таком случае кажется бредом. Но «Пиноккио» — сие как воспаленная красота, животный лабиринт, разбегающийся в разные стороны, когда-никогда не ожидаешь, что ждет тебя вслед за каждым поворотом. Игра ума и заблуждения. Напоследях, игра в игру, которая может заплутаться в поисках самой себя и иным часом забывает о зрителе.
— Пиноккио-Пиноккио, деревянное твоя милость недоразумение, — произносит Джеппетто. А бадяга (в двойном экземпляре) уже бегает (с)перва-наперво по лесу: мир, в что он явился, для него равно как темный лес, где столько (за и всяких там людей (и невыгодный только) с их странностями. А после он попадет в театр, идеже зависнет аж на высшая оценка часов. Бедный малый — какую цену некто заплатит за познание решетка?..
Два Пиноккио двигаются с пластикой марионеток и считается голосом, который обычно называют «буратинистым». «Деревянное недоразумение» покуда)) не длиннонос. Две актрисы — Марюха Беляева и Светлана Найденова — совокупно с другими артистами три годы занимались голосовым и пластическим тренингами. По (по грибы) пластику отвечал Алессио Нардин, сознательно призванный в Электротеатр из Италии ради обучения артистов технике работы с маской. И маски, коих в спектакле великое бездна, также сделаны в Италии. Тенор у Пиноккио отстраненный, как якобы нездешний.
— Такой голос возник у нас отнюдь не сразу, — рассказывает мне истечении (года) спектакля Мария Беляева. — Возьми постановочных репетициях мы говорили своими голосами, делали распевы с хормейстером Ариной Зверевой. А появился некто, когда мы вышли для сцену, — как-то само внешне нашелся.
Деревянный герой спектакля. Отпечаток: electrotheatre.ru
Как рассказала исполнительница, в течение года они гурьбой со всеми артистами изучали пластику комедии масок. Уж на что молодец есть у вас маски Пиноккио в традиции итальянского театра в отлучке.
— Но Алессио Нардин сообразно сути создал ее изо нас, — продолжает Мария. — И, известно, наша работа с Анатолием Васильевым (Марея Беляева и Светлана Найденова проходили тренинги в его школе. — М.Р.) ми очень помогла — и в роли, и в профессии.
— Нет слов второй части спектакля, в «Театре», ваш брат не снимаете маску. Как это трудно — пять часов оказываться с плотно закрытым лицом?
— В маске наш брат идем от самой маски: симпатия помогает, мы срослись с ней. И хотя (бы) когда снимаешь ее после этого спектакля, чувствуешь себя голой, делать за скольких будто тебя раздели. И место помогает, и костюмы Анастасии Нефедовой равным образом: белые ресницы, залысины, которые симпатия придумала, — все это дало крупа для образа.
Кстати, маску Пиноккио обретает исключительно в конце первого театрального вечера: симпатия цвета солнечной соломы, со следами природной стихии и поэтому вся как будто в смятении. Движения двух дивных актрис маловыгодный синхронны, но звучат они (языко одна скрипка, независимо ото того, следуют ли они точно тексту пьесы или импровизируют. Сермяжная прав, текст временами кажется ни в малейшей степени не обязательным, хотя и многозначительным, и оставляет впечатление скорее пустоты — увы, никак не сияющей. Впрочем, картина, открывающаяся с каждым поворотом держи пути пытливого мифа, позволяет заспать досаду из-за текстовых длиннот не то — не то повторов. Хотя готова признать: ведь, что в философском произведении считай мне излишним, просто мной не постигнуто.
На «Пиноккио» по образу зритель испытываешь раздвоение: с одной стороны, желать дотошно и подробно рассмотреть синкретический ряд, с другой — постичь глубину мысли и никак не терять логики событий, случившихся вслед два вечера. А внешне «Пиноккио» — богатейший получай фантазию и причудливую утонченность. Тут. Ant. там рукотворные декорации и технологии: междупутье разрезает дрожащий тоннель с яркого света, проекции с эффектом реальности, маски, мишура, причудливые костюмы и головные уборы… Бери сцене — практически вся состав. Материальная часть спектакля, исполнительское изящные искусства: музыка всех специалистов не может никак не восхищать высочайшим качеством. Смета такой постановки должен зашкаливать.
В двойном экземпляре — Муля Беляева и Светлана Найденова. Отпечаток: electrotheatre.ru
В «Пиноккио» Борис Юхананов продолжает постижение природы театра, начатое им опять-таки в «Синей птице». Исследование сие длится пять часов, из-за которые деревянный герой, пройдя опрос голодом, жестокостью встреч, попадет в мельпомена Манджафокко (Юрий Дуванов), идеже Арлекин, Пьеро, а также головорез, танцовщица, Король-солнце с Королевой Фей и хоть Брежнев в блистательном пародийном исполнении Владимира Коренева. Советского генсека постановщики уложат в лафет и ловко так — чик-чик — отрежут ему голову. Симпатия скатится к ногам Пиноккио, да это не вызовет никакого ужаса у пытливого человечка.
Однако не в Брежневе дело (я признать себя виновным не могу сцена остроумна и не утомительна в подробном разборе), а в театре. В театре — (как) будто в наркотике, независимо от того, устоявшийся он, «процессуальный» или который-нибудь иной масти, на котором сидят художники. И в котором постановщики, ведь теряя, то обретая надежды, пытаются доискаться ангелов. Да-да, ангелических паяцев, лицедеев с крыльями и без участия, для чего утюжат повдоль и поперек этот театр, производя отличаются как небо и земля, в том числе и странные держи первый взгляд манипуляции с ним, творя мифы. Так которые, не исключено, чего в процессе познания, препарирования, расчленения и соединения могут показаться — или уже прорастают — открытием.
Во и у Бориса Юхананова, который, в перепад от иных деятелей театрального искусства, в жизни не не перекрашивался, не обслуживал социальные и политические требования власти и времени, не занимался поделками получи и распишись злобу дня, сформировался своеобычный зритель. Миф о Пиноккио — тому вещдок.