Пeрeд нaчaлoм спeктaкля eгo пoстaнoвщик и xудрук тeaтрa Никoлaй Кoлядa в трaдициoннoй тюбeтeйкe нaбeкрeнь вышeл нa сцeну и признaлся в тoм, чтo и сaм тoлькo чтo узнaл прo дaту oт приexaвшиx пo этoму пoвoду тeлeвизиoнщикoв. В шкoльныe годы чудесные симпатия, как и все мы, штудировал хрестоматийную пьесу, однако всю ее прелесть осознал уж в зрелом возрасте. И теперь представляет нам особый изумленный взгляд на Москву с далекого, находящегося за тысячу с лишним километров Екатеринбурга. Захолустье всегда посматривает на столицу и подсмеивается. Грибоедов описал кое-когда-то московские нравы, которые со временем приобрели новоявленный колорит. Стоило Коляде уйти сцену, как разудалое гопничество столичной жизни заполнило сцену.
Отпечаток: пресс-служба театра
Пегий табор в блестках, каких-ведь чудовищных подштанниках и советских майках, голландских деревянных башмаках и ажно а-ля хрустальных туфельках, достойных Золушки, вывалился под ошеломленной публикой, которая либо дружными рядами в антракте покидала храм мельпомены, либо кричала «молодчага!», как всегда получи и распишись спектаклях Коляды. Речь персонажей ужасна. Каковой уж там великий и шикарный русский язык, хотя важно текст Грибоедова. Говор окраин, визжание огромной страны сливается в кучу-малу. Такая симпатия — Москва, впитавшая в себя до сих пор соки. Софья с Молчалиным тешатся в продуктовой тележке изо супермаркета. Десятки серых ждунов — популярных в Интернете существ, напоминающих морских слонов с человеческими руками, придуманных кое-когда-то голландской художницей Маргрит ван Бреворт, заполняют промежуток. Они, как пациенты, сидящие в очереди к врачу, ждут диагноза и самочки становятся диагнозом — пугающая безликая куча, отнюдь не ласкающая милотой взгляд. Коляда в компании с Грибоедовым (возлюбленный-то наверняка переворачивается в гробу) и Лениным, чисто доктора, ставят современному обществу диагноз.
Фотомордочка: пресс-служба театра
Годик назад, когда исполнилось 95 парение со дня смерти Владимира Ленина, собеседование «МК» дал гастролер «Коляда-театра» Пашуха Рыков, играющий вождя мирового пролетариата целых в трех спектаклях, а по совместительству снова и монтировщик. Декорации он ставит и сию минуту, а в «Горе от ума» становится барином театральной вакханалии, появляясь с здоровенного серебристого сундука. Покрышка открывается, а там на бордовом диван — сам Ильич. Паня Рыков работает без грима. Некто ему и не нужен — портретное родственность поразительно. Жаль, что у актера ни слуху возможности развернуться по полной программе и дать выход свои таланты. Павел овладел речью с картавинкой, трагедия, по-ленински прищуривается и выкидывает руку первоначально. Его герой — самый тут. Ant. там чистый и аккуратный во всех смыслах. В нем хороший костюм. Некто прямо-таки светоч бери фоне всеобщей тьмы. Посмотрел Ильич для наш мир, погрязший в хамстве и несознательность, ничего не сказал и в деревянный бушлат вернулся, прихватив с собой Чацкого. Оный тоже в шоке от безумия московского решетка. Так и легли они рядышком в сундуке-мавзолее. Малограмотный так давно в «Гараже» Павлуся Пеперштейн погрузил Ленина в нет слов сон, уложив в стеклянный чемодан с силиконовой блондинкой. Фантазию художника подпитывали детские книга о походе в Мавзолей.
Фото: бульдозер-служба театра
С Ильичом в спектакле Коляды до сего времени более или менее справедливо, а вот Чацкий — точно бы два в одном. Вначале спирт появляется как красный латышский бронебойщик — в красном кожаном жакете, красных брюках, ну? что на голове — новомодная картуз для хипстеров. Худосочный, самонадменный человек, презирающий плебс, изъясняющийся чрезвычайно на заморском языке, спирт совсем скоро станет уличным пацаном, а постфактум и пламенным обличителем системы. В роли Чацкого — зеленый актер Игорь Баркарь, мало-: неграмотный так давно пополнивший труппу. Сонюша Фамусова в исполнении Алисы Кравцовой ему подина стать — какая-так шалава из подворотни, никакого благородства. В облике до этого часа одного дворового пацана и Льстец, танцующий лезгинку «получай радость» покойному Грибоедову, покоящемуся в Тифлис.
Фото: пресс-служба театра
В свете событий, происходящих в мире и Иране, симпатия становится актуальнейшим героем, исследование и трагическую смерть которого в Тегеране игра стоит свеч изучать. Мурад Халимбеков играет маловыгодный сладчайшего Молчалина, привычного со школьных планирование. Он — горячий лавровый парень, и то, что выходец из Дагестана, используется сторицею. Как и другие герои Грибоедова, Льстец здесь похож на гопника с общежития, которого актер играет в «Курице» объединение пьесе Коляды.
