— Нaскoлькo пoбeдa в «Бoльшoй книгe» стaлa чтобы вaс нeoжидaннoстью?
— Скaжу чeстнo, нe рисуясь и нe кoкeтничaя, я aбсoлютнo этoгo нe oжидaл. Тeм бoлee у нaс были oчeнь сильныe сoпeрники: прeкрaсный рoмaн Eвгeнии Нeкрaсoвoй «Кaлeчинa-Мaлeчинa», зa какой-нибудь я отчасти болел, или книжица Линор Горалик, одной изо лучших наших современных писательниц. Я ранее не говорю про таких тяжеловесов, сиречь Водолазкин.
— В вашей книге одновременно разворачиваются две биографии — писателя Венедикта Ерофеева и Венички с поэмы «Москва — Петушки». Вам помните, когда впервые прочитали ее?
— Как же, очень хорошо помню. Сие был первый курс института, 1984 годик. Мне принесли переплетенную книгу, в которой исключая романа «Москва — Петушки» была до этого времени повесть Юза Алешковского «Николай Николаевич». Дальше не было автора. Я в лоск обалдел. Мне понравились пара произведения, но «Москва — Петушки» нисколечко меня перенесла как мантию) чего в другой мир. Затем в экий-то момент вышел журналец «Театр» с материалами, посвященными Ерофееву, и я понял, кое-что и сам по себе действующих лиц он очень интересный. Ввиду этого и решил перескочить из эпохи, которой пораньше занимался — Серебряный век, модернизм, ранняя советская словесность, — и написать с моими коллегами эту книгу.
Снимок: Личный архив Натальи Шмельковой
— А каков, до-вашему, сегодня современный действующее лиц?
— Я читаю довольно много текстов, часом выступаю в качестве эксперта новый литературной премии. Знаете, ми кажется, что современный авсень еще не найден. Непрестанно им становится человек изо прошлого. Нам казалось, что же советская эпоха закончилась на всю жиз. К сожалению, сегодня это возрождается, и, соответствующе, интерес к такому человеку который раз возник. Например, прекрасный Ромася Николая Кононова «Восстание» написан о человеке с прошлого. Отчасти, но мало-мальски по-другому, это и отечественный герой — Венедикт Васильевич Ерофеев.
— Получая премию, в своем ответном слове вас напомнили о деле историка Юрия Дмитриева. Человека, раскрывшего массовые преступления сталинской эпохи, а в данный момент обвиняемого то в педофилии, ведь в изнасиловании. Насколько сегодня торжественно говорить о людях, подвергающихся преследованию вслед за их правозащитную деятельность?
— Я фактически не ожидал этой премии, а все-таки думал, яко сказать, если ее получу. У меня в списке было плохо имени: одно связано с Вышкой — Земледелец Жуков, но с ним, бессмертие Богу, все обошлось. Противопоказуется сказать, что мы победили, однако по крайней мере некто не в тюрьме. С Дмитриевым но, на мой взгляд, беспритязательно вопиющая и страшная история. Выключая того, ему шьют целиком позорную статью. Договорившись с другими соавторами, я понял, в чем дело? скажу о нем. Не знаю, к сожалению, подействует ли сие хоть немножко на тех людей, ото которых что-то зависит, однако надеюсь, что ситуация изменится. В (свое, мы отправили в лагерь Дмитриеву нашу книгу о Ерофееве.
Вторую премию «Большой книги» получил ранний роман актера из СТИ Григория Служителя «Дни Савелия». Его а наградили в номинации «Особый почерк». Специфичный успех автор посвятил маме. Незаинтересованный приз жюри присудило Гузель Яхиной с романом «Дети мои». Каста же книга заняла во-первых место в народном голосовании. Драматургесса поблагодарила издателей, а также свою дочку, которая с пониманием отнеслась к ее нелегкой работе. Диспач «За вклад в литературу» досталась писателю Валерию Попову. Поздравляя знаменитого автора, Митёк Быков подарил ему двуручную пилу — ни дать ни взять намек на рассказ лауреата «Ювобль». Счастливиться столь необычный презент в домашний Петербург Попов не решился и передал его зам. главы «Роспечати» Владимиру Григорьеву, у которого в нониди вручения премии как в кои веки был день рождения.
Смотрите у меня фоторепортаж по теме:
Литературную премию «Большая памфлет» вручили Лекманову, Свердлову, Симановскому, Служителю и Яхиной
25 фотоотпечаток
